- Желаю тебе оказаться на моем месте, чтобы тебя так же унизили, и ты остался один!

- Если суждено – пусть. Я, по крайней мере, не упущу шанса!

Дверь с грохотом закрылась, а Икенна упал на одеяло и уставился на свою вытянутую руку. У него была одна им придуманная цель, ее он не добился. Не смог. А найти новую – нет сил. Реальность, чувствуя, что преграды больше нет, наваливалась, пытаясь сожрать, и Икенна с трудом отгородился от нее болью. Для боли причин, к счастью, хватало.  Но он использовал одну: что отвернется семья. Он не лгал, и теперь это резало душу в ошметки, закрывая ее от остального. Он сказал Рэнсу неправду, он мечтал выжить, только выбрал неправильный путь.

Следующих дней Икенна почти не помнил. Все силы уходили на то, чтобы не сойти с ума на самом деле. Рэнс приходил только с едой, оставлял ее и разворачивался, не сказав ни слова. Несколько раз Икенна видел лекаря. Тот сидел рядом и качал головой, горько сжимая губы. Икенна силился улыбнуться, но, видимо, получалось как с соблазнением, потому что лекарь становился еще печальнее. А на свободной руке снова защелкнулся браслет.

Икенна не думал, чем все кончится, не видел выхода. И сильные толчки, от которых закачался светильник на потолке, пропустил. Они принадлежали реальности, а он едва сумел снова от нее сбежать. Но послышался рокот за окном, задрожали стекла, Икенну сбросило на пол, посыпалась штукатурка, а в комнату ворвался Рэнс.

- Обувайся! – он сунул Икенне ботинки, стоявшие у кровати, и склонился к оковам.

Икенна послушался, но не успел завязать шнурки, Рэнс вздернул его на ноги, потянул к двери.

- Уходи, быстро. По коридору налево, это второй этаж. С главной лестницы направо, там будет дверь. Коридор за ней ведет к ограде.

- Что случилось?! – Икенна медлил, перед глазами была пелена.

Рэнс выругался, снова рванул за собой, вытолкнул в коридор. Икенна споткнулся, уши заложило от взрывной волны, с полотка начала падать плитка. Острым углом ударило по спине, Икенна упал, закрывая голову руками. А когда стихло, поднялся и закрутил головой. Рэнса не было видно, и Икенна дернулся назад, не веря, что тот успел сбежать. Рэнс лежал в главной комнате, под щекой и бедром расплывались пятна крови.

- Не смей сейчас умирать! – Икенна упал на колени, встряхнул Рэнса за плечи.

Тот застонал, но не больше. Икенну захлестнула ярость.

- Не смей, я сказал! Сволочь, мразь, немедленно очнись! – он бил Рэнса по лицу, пока тот не открыл глаза и не сфокусировал взгляд. – Вставай!

- Убирайся отсюда!

Икенна не удостоил его ответом и попробовал поднять. Рэнс был тяжелее раза в полтора, а Икенна почти не ел с того скандала. Ноги подкашивались, он тянул Рэнса за собой, закусывая губы и вспоминая все, слышанное в тюрьме.

- Сдохнешь, я тебя в перерождении найду, скотина, - шипел он, снова и снова падая под вялым, неподъемным телом. Рэнс был его надеждой. Кто бы опять не бомбил Шийонг, здесь территория Ханау. Его убьет каждый солдат, поэтому он обязан вытащить их командира.

Новые взрывы рушили стены. Икенна стирал с лица кровь и тащил Рэнса волоком, упираясь каблуками в покореженный пол. Иногда Рэнс приходил в себя и пытался подняться, на минуты облегчая Икенне задачу. Как они выбрались из храма, как пересекли двор – все заволокло дымом и сполохами пожара. Икенна почти терял сознание от удушающего жара, не видел никого и ничего и нашел себе новую цель – дотащить Рэнса до высокого забора. Из любого храма несколько выходов, он найдет хоть один, только добраться.

Улица тоже горела. Икенна, наглотавшись дыма, кашлял, перетружденные мышцы слабели и отказывали. Он ронял Рэнса и стоял над ним, шатаясь, выжидая, пока сможет идти дальше. Потом дошло, что так он отличная мишень, и отдыхал на четвереньках, проверяя слабый пульс на Рэнсовой шее.

Был день, но гарь так плотно затянула небо, что оно стало черным. Икенна пробирался ощупью, врезался в какие-то глыбы и висел на них, потому что остановка отключала и руки, и ноги. Он потерял ориентацию в пространстве, не знал в какую сторону идет и от кого ему прятаться. А еще понимал, что не защитник ни себе, ни полумертвому Рэнсу.

И когда из плотного облака выступили фигуры с оружием, он смог на них только смотреть, запрокинув голову.

- Парни, это же Икенна, не стрелять! – знакомый голос прорвался через стук крови в голове.

Марк подбежал к нему, что-то спросил, но Икенна сумел только указать на ничком лежащего Рэнса. То, что он увидел в синих глазах, наверное, окупало дорогу от храма, только Икенна не мог пока этого осмыслить. И потерял сознание.

Глава 8

940 г.

По утрам, за завтраком, кто-нибудь обязательно включал планшет и разворачивал широкоформатную проекцию. Обычно смотрели и обсуждали новости. Фильм спровоцировал у съемочной группы интерес к политике, а удержать рвущиеся эмоции в себе творческие люди не смогли. Как ни забавно, Эрландер обычно отмалчивался. Дискутировал он только с Киром Казу, до остальных не снисходил. Впрочем, режиссеру нравится процесс, а, например, Джесс не станет спорить, ответит в том смысле, что таково его мнение, господин писатель же волен повеситься. Точнее, о повеситься Донован не скажет, это уже «переведет» вездесущий Шайн.

Сам Кайл высказывался тоже нечасто, только если был не согласен или его слово требовалось для статистики. Не тянуло его рассуждать о политике. Он восхищался тем, кем стал его герой, сочувствовал ему, понимал, что работа особого отряда нужна, а давать моральную оценку считал себя не вправе. История всех рассудит. Что они сами этого не узнают – вполне переживаемо. Но новости смотрел и слушал коллег с удовольствием, даже Шайна. Кажется, он научился все-таки находить некую прелесть в непосредственности Родригеса.

Как-то Шайн громко кричал, что никому не даст в обиду министра безопасности, пока декоратор Хеннеси заявлял о тиланском происхождении всех заговоров. И, словно в ответ на их реплики, поперек экрана появилась строка об экстренном сообщении.

Пограничные службы Патруля на Галатее, проводя учения, отправили на Лугано неактивные элементы взрывчатки в чемодане одного из пассажиров первого класса.[3] Всего требовалось найти семь комплектов, шесть обнаружили, седьмой не удалось. Пограничный контроль, испугавшись последствий, не сообщил о проколе руководству сразу, а когда все-таки решился, возвращать корабль было поздно. На Лугано не передали все от того же страха признаться в позоре, и обнаружил взрывчатку уже луганский портовый контроль. Пассажир оказался крупным банкиром, заведовавшим примерно пятью процентами государственных активов, и поскольку Патруль задержал его прилюдно, он начал громко кричать. Неизвестно, будут ли докапываться до правды, а в нынешней обстановке за такое в багаже можно было не просто сесть, но и попасть на рудники. Количество свидетелей помешало замолчать инцидент, а особый отряд такого распоряжения не отдал. Теперь все ждали официальных заявлений от глав служб, замешанных в ситуации, включая пресс-службы Прайма и Тиланы. Особый отряд был с виду не причем, только остаться в стороне он не сможет в любом случае.

- Вот! Фланнери все и спланировал, чтобы захапать полный контроль над Союзом, - подытожил довольный Хеннеси под одобрительные кивки Эрландера.

- Может и так, но я верю и в человеческую глупость, - возразил «генерал-губернатор Ольсен». – Очень оно… вписывается. Трусость вполне естественное качество, а в нынешних обстоятельствах особый отряд мог бы договориться с Кейси полюбовно, без таких демонстраций.

- И я не думаю, что филиалы особого отряда на местах будут благодарны за лишнюю работу, - негромко вставил Донован. – Лугано – транспортный узел, придется в три смены вкалывать.

- Наберут еще курсантов, не впервой осваивать бюджетные деньги.

- Лугано – родина и Кейси, и Фланнери, не отреагировать они не смогут, - подала голос Тина, девочка, игравшая сестру Вирийи. Роль была почти массовочной, но после нее Тину наверняка заметят – очень красивое и при этом характерное лицо.

- Если им потребуется этот аргумент, они его, разумеется, используют, - согласился Донован. – И подождем официальной информации. Источник кастрированный, однако в сетевых новостях к вечеру точно могут появиться не элементы взрывного устройства, а биологическое оружие из лабораторий имени, - он кивнул на Кайла.

- Твоя правда, - Фрайт сунул посуду в приемник и тяжело поднялся. – Нельзя столько жрать, даже фруктов. Пойду, прогуляюсь. Будут искать, я на северном пляже.

- Суки все, - в свою очередь, подытожил Шайн. – Вы последнее выступление Фланнери видели? Бледный совсем, как Вирийя после победы, щеки впалые.

Феридэ возмущенно вскинулась и отвесила другу звонкий подзатыльник. Тот втянул голову в плечи, но смотреть продолжал упрямо. Кайл вопросительно покосился на Донована в ожидании объяснений, тот тихо ржал, закрыв глаза и качая головой. Потом успокоился, сам посмотрел на Кайла и улыбнулся:

- Фрайт прав, после еды полезно пройтись. Согласен?

- Да, - Кайл тоже выбросил тарелку и встал. – А что связывает Шайна с министром? – все же спросил он, когда закончилась опушка и начался лес.

- Неистребимая Шайнова дурь. Когда-то у него в ванной висели четыре снимка. Порнодива женского пола, порнодива мужского пола, я и Дамьен Фланнери. Полагаю, в той или иной степени Шайн сроднился со всеми.

Кайл остановился и вернул на место челюсть.

- Ты?!

- Да, Космос не уберег. У меня была когда-то маленькая роль ослепительной блондинки. Шайн умудрился раздобыть скриншот и, не догадываясь даже, что девица – мужчина, повадился употреблять.

- Вы из-за этого и познакомились? - Кайл сам не заметил, как начал смеяться.

- Не-ет, из-за этого он ко мне окончательно прицепился, - в голосе Джесса промелькнула уже знакомая нежность. – Познакомились мы на постпремьерной вечеринке. Шайн напился и пытался бить морды. Я тоже был не сказать, чтобы трезв и твердо намеревался ответить, да не успел. А потом он явился в форме доставки требовать, чтобы я его простил. Так слово за слово… подрались, кажется, всего раз или два.

- Ты с ним?! – Кайл снова застыл.

- Ну, а это так сложно? Даже Эрмете не удержался с Вирийей, а я не рвусь в основатели особого отряда.

Кайл протянул руку к ближайшему дереву и погладил по шершавой коре. Ему не нравились эти сравнения. Они напоминали о том, что все их отношения с Донованом строятся исключительно на ролевом поведении. Закончатся съемки, и уже на премьере ничего не будет. Правда, а что он хочет от Донована? Секса? Пожалуй. Но Джесс ведет себя именно как Эрмете, корректно, на безопасном расстоянии, всего флирта – редкие комплименты и необязательные прогулки. Джесс взрослый мужчина, а так ухаживают разве за очень юными девушками. Обидно. Кайлу казалось почему-то, что эта связь была бы приятной. Не из тех истеричных творческих романов, из-за которых Вероника подала на развод.

- Давай, кто быстрее до макушки? – вдруг предложил Донован, указывая на растущие рядом плодовые деревья с толстыми сучковатыми стволами и достаточно частыми ветками.

Кайл вспомнил свои мысли в день прилета и радостно закивал.

Он был в хорошей физической форме, однако усилий пришлось приложить немало. В итоге оба добрались до верхних, совсем тонких веток почти одновременно, и Донован предложил ничью. Кайл сел на толстую, покрытую мхом и какими-то ползучими растениями ветвь, почесал спину о ствол и будто нехотя согласился. Донован фыркнул, разгадав игру, и запустил в Кайла спелым до мягкости фруктом. Местные работники называли такие ягодами, по каким-то родо-видовым признакам, но как говорил Шайн: «однохуйственно, лишь бы жрабельно».

Донован тем временем дополз почти до конца своей ветки, повис, раскачался и одной рукой зацепился за ветку соседнего дерева.

- Грохнешься же, - с сомнением протянул Кайл, прикидывая, успеет ли поймать.

- Не-а, - Джесс подтянулся и перебрался ближе к стволу, фута на три ниже, чем сидел Кайл. – Я все же с Аргиса, планетой-городом он стать пока не успел. Такими навыками обзаводишься в детстве почти бессознательно, а потом они остаются. Если минимально заниматься гимнастикой, то мышцы слушаются все равно. А с нашей работой не растолстеешь.

Он поднялся выше и сел рядом с Кайлом. На Джессе была майка без рукавов, но с капюшоном и карманом на животе. Из него Джесс достал две эти самые ягоды, спелые, но еще упругие, и протянул одну Кайлу с видом почти сказочного искусителя. Самодовольно-завлекающее выражение лица, загадочно приподнятая бровь. Идиот. Который изо всех сил заигрывает, на уровне ученика не самых старших классов.

Кайл принял подношение, с удовольствием съел, подождал, пока доест Донован, и притянул его к себе за веревочки от капюшона. Раньше было никак нельзя: по закону подлости ягоды не упадут вниз, а размажутся по одежде. Джесс ломаться не стал. Настолько, что очень скоро он целовал Кайла, обнимая его едва не вместе с деревом.

- Ебнетесь. И все себе сломаете, - протянули снизу с недавними интонациями Кайла.

- Океан близко. Утопим? – на ухо шепнул Джесс, его плечи тряслись от смеха.

- Поздно, к сожалению, - вздохнул Кайл, утыкаясь ему в шею и вдыхая аромат туалетной воды. Донован постоянно пользовался одной, у Кайла этот запах уже ассоциировался только с ним.

- Меня Кир Казу послал за вами. Говорит, Фрайт улетает завтра, а в его сценах есть недоработки. Поэтому, щас пожрем по-быстрому и пахать, если надо, то и до утра. Но еще минут пять я вас поискать могу, вздрочните там пока.

- Или самое время?  - тут же передумал Кайл.

- Ну, мне нравится его совет. Жаль не воспользоваться. Зная Кира, через пять минут он сам притащится. И его комментарии будут менее безобидными.

Джесс застегнул на Кайле рубашку, поцеловал еще раз, просто губы к губам, и начал спускаться.

Обед накрыли под центральным навесом, декорированным не только обычными пальмовыми листьями, но и цветами. Генерал-губернатора было в «Виражах времени», фильме Кира Казу, чуть больше, чем в «Простейшей алхимии», книге Эрландера, однако, все эпизоды с ним уже были сняты. Конечно, Фрайт мог остаться на Трансе и дальше, все было оплачено вперед, однако его ждали новые съемки.

Но необходимость прощаться с толку никого не сбила, новости включили сразу, как только появилась еда. Вместо пресс-службы особого отряда выступил сам министр Фланнери, не пожалев «бюджетных денег» на всесоюзный прямой эфир. Шайн, кстати, был прав, министр пока так и не поправился полностью. Кайлу нравилось смотреть на главу особого отряда: эстетически безупречный образ в контексте деятельности его службы создавал настроение, сейчас же хотелось не любоваться, а отправить его в отпуск на полгода.

- Конфет бы ему передать, что ли? – сокрушенно прострадал рядом Шайн.

Выступление Фланнери было очень коротким. Он принес извинения от лица особого отряда пострадавшему банкиру за то, что подобный инцидент стал вообще возможным, и дал обещание, что впредь такое не повторится. Департамент транспортной безопасности начал проводить подготовительную работу с филиалами, чтобы они были готовы взять на себя обязанности, оказавшиеся непосильными для планетарных властей. Внутренняя безопасность готова контролировать и проверять будущие результаты. Приказ, подписанный лично Кейси, показали на экране крупным планом.

- Вот сволочь, - восхищенно протянул Джесс. Он как раз любовался красотой момента.

- Не зря я его выбрал! – Шайн гордо выпятил грудь и опять огреб от Феридэ.

- Интересно, у него это врожденное? – протянул режиссер, задумчиво обгрызая тростниковую палочку. – Кайл, ты бы присмотрелся. Вирийя был не столь вежлив, но общий стиль.

- Как и предполагалось, это был повод все подгрести под себя, - едва не впервые за общим столом изрек Рашид.

- Глупо с его стороны было бы не использовать шанс, - возразил режиссер.

Кайл понял, что началось, и уткнулся в тарелку. Безумно хотелось обратно на дерево и теплых ладоней на груди, но придется отложить развлечения на потом. По слухам, препятствия лишь укрепляют страсть. У них с Джессом как раз появилась возможность это проверить.

«До утра» затянулось до следующего полудня почти без перерыва, и это был не предел. В отпущенные от щедрот полчаса они с Джессом и Шайном лежали под деревом и уже безразлично следили за снующим вокруг стаффом. Шайн мог спокойно спать, он с «Ольсеном» не пересекался, но любопытство пересилило.

- Пятьсот лет назад при таком режиме мы не дотянули бы и до сорока, - зевнул Шайн, пытаясь свернуться под боком у Донована. Тот завидовал непосредственности приятеля и постоянно его встряхивал.

- Пятьсот лет назад мы при любом режиме не дотянули бы больше, чем до восьмидесяти, - Джесс проговорил это почти удивленно. – Я знаю, что и сейчас много где так, у меня дед отказался делать инъекции, а ему уже за семьдесят, но на Третьей я привык к другому.

- И двадцать лет из этих восьмидесяти были бы уже старостью, - подхватил Кайл.

- Зато любовь до гроба встречалась чаще! – выдал Шайн после глубоких раздумий. – Теперь, пока до смерти дотянешь, восьмерых успеешь разлюбить, еще молодым и бодрым, - он осекся и опасливо осмотрелся, выглядывая Феридэ, но та давно ушла спать, заявив, что ребенок ей дороже всех киностудий Союза.

- Наверное, лучше разлюбить, чем потерять? – Джесс не спрашивал, однако Кайл решил ответить.

- Я женился по любви. Куда она делась, не знаю. Не заметил, когда ушла. Но мы с женой остались друзьями. Наверное, совсем оба остыли, иначе так бы не получилось. Все равно иногда грустно, только это не потеря, а что такое потеря, я проверять не хочу. В реальности, по крайней мере. Остальное зависит от каждого конкретного человека. Кто не захочет расставаться, тот не расстанется. Я не думаю, что продолжительность жизни тут критична. Тем более, пока что большая часть населения Союза настроена внутренне на эти восемьдесят лет и дает себе другие сроки. Будет поголовная уверенность, что сто пятьдесят лет – это единственная норма, изменится и остальное. И так все болезни от нервов, а тут…

Кайл понял, что уже не отвечает, а читает лекцию, когда увидел лица собеседников.

- Бля, зря я вас с дерева сдернул. Воздержание приводит к психическим болезням, теперь я уверен, - пораженно выдал Шайн.

- Шайн, о чем бы вы не говорили, психические болезни не грозят при твоем интеллекте. На площадку, быстро, отдохнете в процессе. Любимая работа – это лучший заряд бодрости. Джесс, Кайл, бодрости, я сказал! Ну, ничего, сейчас вы у меня быстро проснетесь, я вам обещаю.

Глава 9

445 г.

Лоренс помнил, как бросился вытаскивать Икенну, и когда пришел в себя, тут же попытался вскочить. Голову обожгло болью, и он упал обратно, хватая ртом воздух. На виски знакомо легли прохладные пальцы, помассировали, обвели ушные раковины и остановились на лбу.

- Не стоит, - голос Икенны звучал приглушенно. – Ты поправишься, но не сейчас. Лежи.

- Где мы? – не открывая глаз, спросил Лоренс.

- Я не знаю. Это внешний город, я никогда здесь не был. Марк говорит, что подвал должен выдержать бомбардировку.

- Марк жив? – Лоренс не сумел скрыть радости. – А кто еще?

- Лекарь тоже. Он перевязывал тебя. Меня сюда принес Фиррте, тебя – Марк и Хоппер. Других имен я не слышал.

- Принес? Ты ранен? – Лоренс приподнялся снова, но медленно и только на локтях.

- Несильно. Задело, пока рушился потолок.

- Ты вытащил меня, - Лоренс помолчал, вспоминая.

- Не по тем причинам, за которые благодарят.

- Это важно?

- Мне – да. Рэнс, я должен, - Икенна умолк, Лоренс слышал только его учащенное дыхание. – Должен извиниться перед тобой за свое поведение. У меня были и остаются причины бояться реальности, но… прости. Ты был куда более добр ко мне, чем я заслуживаю.

- Казнь жреца из знатного рода была моей идеей.

- Я знаю. Но, ты был прав, я остался жив, нельзя разбрасываться этим. А я…

- Икенна! – Лоренс прищурился, присматриваясь. – У твоей планеты появился новый враг. Жестокий, насколько я знаю. Почему ты просишь у меня прощения?

У Лоренса никогда не было тех предчувствий, о которых любят писать в книгах, но сейчас стало тяжело дышать.

- Я объясню тебе, мальчик, - из темноты выступил доктор Генри, вынул из кармана фонарик и проверил зрачки Лоренса. – Икенна, за дверью ждет Марк, побудь с ним.

- Да, - Икенна безропотно поднялся и вышел.

Лоренс следил за действиями доктора, который осматривал его и отводил взгляд. Спрашивать было страшно.

- Ты уже знаешь, что это Датар, мальчик?

- Да, понял по первым сообщениям. Не думал, что их вооружение настолько совершенно, и они сметут наши заставы на подходе к Авейре, - он помолчал, мысленно поминая наверняка погибших товарищей.

- Лоренс… они уничтожили Ханау. Перед гибелью «Возрождения» пришла шифровка, главный телескоп зафиксировал огненный шар на месте планеты. Ты лежал без сознания четыре дня. Пока у нас оставалась связь, мы отправляли вызов каждые пять минут, но в эфире пусто.

Сердце пропустило один удар, второй, и Лоренс понял, оно бьется, это он не чувствует. Он слышал, что сказал врач, он поверил, он видел только этот огненный шар, поэтому и не замечал биения сердца.

- На Авейре они бомбят города и не трогают все остальное. Никакого химического и биологического оружия. Планета нужна им пригодной для жизни. Мы перехватили несколько сообщений, но не можем пока расшифровать, хотя работаем без перерыва… я почти радуюсь, что у меня много работы, мальчик мой! – впервые в голосе доктора Генри прорвалась истеричная нотка.

Да, он уже четыре дня знает. Лоренс некстати вспомнил, как привозил матери и сестрам платки с Авейры. Икенна замаливал свое пожелание или напоминал, что жизнь, будь она неладна, все равно продолжается? Лоренс зажмурился. Нет, пока он не мог осознать до конца.

- Сколько наших уцелело?

- Здесь сто восемьдесят три человека, из них тяжелораненых двадцать, трое вряд ли выживут, еще пятеро умрут, если я не сумею как-то прооперировать их. Одному пришлось ампутировать руку до локтя, но левую. Ты почти не пострадал, если бы не твоя контузия, то очнулся бы раньше. А так, голова теперь точно болеть будет до конца жизни. И на бедре глубокая рана, затянется быстро, ходить с костылем можешь и сейчас. Мы выбирались в город, но никого из наших больше не нашли. Среди живых. Трупов горы.

Слова звучали то громко, то уплывали вдаль, Лоренс пытался следить за губами, но не хватало освещения. Он тряхнул головой и вскрикнул от новой волны боли.

- Позвать Икенну?

Лоренс только отрицательно замахал рукой. Нет, не надо сейчас. Он не ручается за себя, он не знает, когда накопится и как выплеснется. Мир Икенны цел, пусть и захвачен. Не надо.

- Как… они… пережили?

- Они еще не пережили, мальчик. Марк Сайбер вбил себе в голову, что должен заменить тебя, раз ты без сознания, носится, пока не падает замертво от усталости. Ему не мешают, хотя не годится он на эту роль. Дейвон Петри накинулся на Икенну, потому что тот ходит по своей земле, живой и цветущей. Касс Тинт застрелился… Всего не перечислить, но о «пережили» тут и речи не идет. Если появится цель, возможно, отвлекутся на нее.

- Цель ждут от меня?

- Ты - старший офицер из выживших, Лоренс.

И у тебя не останется времени думать. Это повисло в воздухе. Дядя так мечтал, что сумеет выбить для себя монопольное право на торговлю шелком. Не самая благородная цель, но какой мирной она казалась теперь.

- Принесите мне все, что скопилось за эти дни. Я выслушаю каждый доклад, даже если он будет состоять из трех слов.

Информации были буквально крупицы. Лоренс почти допросил двух офицеров разведки, оказавшихся среди солдат, заставляя их вспомнить все о Датаре. На Ханау было их консульство еще до рождения Лоренса, но потом Ханау была признана неперспективной для торговли и расширения сферы влияния. За время контакта Ханау были предоставлены общие сведенья о планете, которые Лоренс читал еще в школе, а разведке удалось получить мануалы к некоторой датарской технике. Использовать их в проектировании собственной не удалось, но они тщательно сохранялись. Капитан Рикер – один из двоих – имел доступ и когда-то в нарушение всех инструкций просматривал эти файлы на своем компьютере. Если их удастся восстановить, у Лоренса будет все, что Ханау знала о Датаре.

- Справитесь?

- Не уверен. У меня другой профиль.

- Тогда попробуйте найти специалиста. Нас достаточно много.

- Думаете, пригодится? – вопрос был личный, со слышимой надеждой.

Лоренс дернул плечом и потер набухшую вену на виске. Боль пульсировала, не переставая, но он мог ее терпеть, а немногие лекарства были нужнее другим.

- Было бы чему пригождаться, а там разберемся.

Капитан понимающе кивнул, отсалютовал и вышел, а Лоренс вытащил из-под спины свернутый китель и лег. Ногу неприятно ломило, кожа чесалась под бинтом. Думать о том, что от армии Ханау осталось меньше двухсот человек, было жутко. О том, что делать дальше, если смириться и принять нынешнюю ситуацию, тоже не сладко, но необходимо. Потому что непонятно, что делать. А ему был нужен ответ прямо сейчас, пока он еще может держаться. Его пристрелят, когда он потеряет рассудок, и это был бы не худший вариант на фоне вероятной необходимости стрелять в своих людей самому, но эта роскошь не для него. Ответ. С чего начать. Срочно!

Это он произнес вслух. И повторил громче. В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли. Лоренса поместили в бывшей кладовке для сыра, пародия на кабинет и спальню, бывшие у него раньше. Он криво улыбнулся замершему на пороге Икенне.

- Я не думаю, что твое проклятье виновато в случившемся. Может быть, потом изменю свое мнение, но пока не шарахайся.

Икенна подошел, опустился рядом на колени и сжал пальцы Лоренса. Лучше любых таблеток… Кстати! Он уставился на Икенну, пораженный догадкой.

- Я не могу возрождать мертвых и лечить раны. Лекарь просил, облегчение боли одному из безнадежных стоило мне трех часов без сознания. Можно использовать меня, но я не стану панацеей.

В тусклом свете переносной лампы Лоренс видел, какие пустые и усталые у Икенны глаза. Безумия в них больше не было, обреченность – да.

- Ты пострадал от моих солдат?

- Нет. Я умею немного драться. Не в вашем понимании, но этого оказалось достаточно. А потом я старался не выходить от тебя. Все равно тебе решать, что делать со мной.

- Ты согласен на это?

- Нет. Так считают твои люди. Рэнс, - Икенна сменил тему, - я слышал твои слова. Насчет выхода. Ты согласишься хотя бы выслушать меня?

- Я соглашусь выслушать даже твоих богов, если будет толк.

Икенна дернулся и закусил губу, руку Лоренса он не отбросил, но без малого.

- Раз бомбят поселения, доберутся и сюда. На Авейре густые леса, но даже у нас была аппаратура слежения. Под землей немало бункеров, построенных высшими жрецами для разных целей. Есть просто хранилища, а есть убежища, не только пригодные, а предназначенные для людей. Большие. Там есть вентиляция и вода, там могут быть какие-то запасы, до войны их обновляли регулярно. Я не знаю ничего, сверх известного вам, но я и слишком молод для этих знаний. Моему двоюродному деду, главе рода Вирийя, известно многое. Я догадываюсь, где может прятаться моя семья. Вряд ли он согласится помочь, но я мог бы попробовать с ним поговорить. С одним условием.

- Слушаю.

- Вы заберете мою семью и всех, кто будет с ними, с собой.

Лоренс затаил дыхание. Икенна смотрел спокойно. Семья отказалась от него, но Лоренс чересчур хорошо понимал желание спасти даже такую семью.

- Хорошо. Если твой дед согласится на наши условия, я обеспечу неприкосновенность.

- Тогда сразу, как ты сможешь нормально ходить, - Икенна встал.

Лоренс поймал его за штанину.

- Подожди. Ты останешься со мной и теперь?

- Не знаю, - Икенна с отчаянием помотал головой.

- Останься. Я прошу. Если мои болячки не истощают тебя.

Икенна подумал и опустился рядом на матрац. Даже тут и сейчас от него пахло чистотой. Он заметил удивленно наморщенный нос Лоренса и чуть улыбнулся.

- Тут не везде есть крыша, а бомбардировки не отменили сезона дождей.

- Идиот. Опасно же.

- Мне еще и опуститься до кучи, - он прислонился к стене и запрокинул голову. – Не бойся. Врага не приведу.

Лоренс не стал отвечать, позволил себе прижаться лбом к теплому бедру и заснуть. Икенна редко покидал его и в последующие дни, выходил только во время военных советов и не спрашивал после о принятых решениях. Снова замкнулся, но уже не в маразме.

И ему пришлось стать свидетелем все-таки накрывшего Лоренса через две ночи горя. Город снова бомбили, отзвуки взрывной волны рвали мозг, и он не выдержал. Лоренс плохо помнил свой срыв. Он был почти безмолвным и точно без слез. Тихое сумасшествие и пересохшие веки, желание биться головой о стену и твердые руки, справляющиеся даже с его возросшей от безумия силой, руки, дарящие покой и возможность забвения. Под конец Лоренс бессвязно благодарил и пытался обнять, но Икенна ускользал, все равно успевая сглаживать боль. А утром не напомнил ни о чем.

- Спасибо, - все-таки сказал Лоренс, когда Икенна принес ему таз воды.

- Ты не тронул меня, когда имел возможность. Я не оставил тебя наедине с кошмарами. Все честно, - Икенна не поднимал глаз.

- Ты взял на себя заботу обо мне. Это не унижает тебя?

- Рэнс! – Икенна вскинулся. – Давай не будем о том, о чем не надо говорить?! Я проведу тебя к деду, если это вернет мне хоть часть человеческого статуса, я согласен еще раз услышать этот вопрос.

Человеческого статуса?! Лоренс уставился на Икенну, борясь с желанием продолжить расспросы. Странно в нынешней ситуации решать проблемы положения Икенны в обществе, но придется что-то с этим делать. Или выгонять мальчишку на улицу под бомбы, чтобы уж сразу.

Когда Лоренс все-таки смог полноценно подняться и, опираясь на арматурину, выйти из кладовки, его встретили ровные шеренги и осунувшиеся, сосредоточенные лица. Лоренс оглядел ряды своих солдат, нашел взглядом совершенно зеленую физиономию Сайбера в дальнем конце просторного помещения, поприветствовал всех и заговорил:

- Я собираюсь выжить, парни. Кто со мной?

- Зачем?! – надорванный фальцет в заднем ряду, Лоренс не помнил этого солдата, рядовой какой-то, из деревни. Впрочем, уже не осталось аристократии и черни.

- Я могу ответить за себя. Я так хочу. Вы решайте сами. Кто не видит причин, по одной пуле каждому выделю. К вечеру жду списков.

- Каких конкретно? – растерялся Фиррте, на которого Лоренс в этот момент смотрел.

- И тех, и других. Все понятно? Тогда вольно и исполнять.

Лоренс похромал вдоль обмякших рядов, по которым ему вслед катился гул голосов. Если он начнет всех жалеть и поить медицинским спиртом, они сдохнут намного раньше, чем хотелось бы. Впрочем, максимально возможный порядок соблюдался и без него, полы были выдраены, на крючках, вделанных в стены, сохли носки и гимнастерки. Солдатская муштра, от которой морщились аверийцы, порой единственный выход. К сожалению.

Подошел Марк, быстрым шепотом доложил обстановку за последние часы. Лоренс уже открыл рот, чтобы освободить его от слишком тяжелых обязанностей «военного администратора», но передумал. Марк справлялся все лучше, и его начинали слушать не потому, что любая драка между своими сейчас недопустима. Пусть. Повезло Лоренсу с любовником. Запал за красивую задницу, а получил неплохого помощника. Причем, по сложной для самого Лоренса хозяйственной части.

- Не сможем мы долго здесь продержаться. Аварийный стандартный провиант закончился за два дня, доедаем что осталось от старых владельцев, а это уже полпайки на морду в день.

- Я знаю, - Лоренс кивнул. – Лейтенант Сайбер, твое мнение, ты хороший боец?

Марк нахмурился.

- Не выдающийся, но лучше среднего. По моему возрасту и классу.

- Хорошо. Завтра нам придется уйти, ненадолго, беру тебя и Фиррте, еще человек пять подберите сами. И без шума, договорились?

- Так точно, - Марк дернулся было рукой к голове, но вспомнил, что фуражка торчит за ремнем брюк. – Лорд-командарм, я насчет жреца. Он повадился вылезать под дождь мыться, так я с ним хожу, вроде как, чтобы мужики любить не перестали. Не выдавайте, если скажет.

- Спасибо, - Лоренс благодарно тронул его за плечо. Икенна все еще не там искал врагов. Озлобленные солдаты Ханау были ему едва не страшнее датарцев. Те хоть просто убьют. Статус Икенны… Мать Сиана, почему ты бросила своего непутевого праправнука? Лоренс когда-нибудь избавится от необходимости думать об Икенне?

Накануне дня, на который Лоренс планировал вылазку, в подвале появились еще солдаты. Шестьдесят два человека, случайно найденные по слабому сигналу из такого же подвала. Ослабленные, в большинстве израненные, они поэтому и задержались в Шийонге. Лоренс поговорил почти с каждым, дополняя сложившуюся картину. Погибли очень многие, датарский флот утюжил город по три раза в день, но и спаслось в тот первый день немало. Если они все еще были живы, то, должно быть, ушли далеко, потому что связаться ни с кем так и не получилось. Лоренса первый раз в жизни потянуло помолиться и других призвать к тому же. Бессмысленно, разумеется, только с верующими проще… Продолжение »